Пробуждение 1

За стеклом маленького спортивного геликоптера качалась панорама зеленых холмов, залитых солнечным светом. Впереди, точно на таком же геликоптере летела его проводница, жизнерадостный и веселый гид. Они уже некоторое время петляли между холмов, то теряя друг друга из вида, то находя вновь, пугая стайки птиц, прокладывали с грохотом свою воздушную тропу.

Со стороны казалось, будто невиданные гигантские насекомые приступили к своим брачным играм. Этакий странный ритуальный танец двух геликоптеров. Будто некий инстинкт диктовал им движения. Порой же казалось, что шумные неугомонные дети резвились в траве, играли в салочки или просто гонялись друг за дружкой. Тогда стрекот пропеллера превращался в детский заливистый смех.

Миновал еще один поворот, и, через шум мотора, как далекие раскаты грома, прозвучал взрыв. Груда искорёженного метала, которая только что была блестящей стрекозой, пронеслась прямо под ним. Черный густой маслянистый дым на мгновение закрыл небо. Казалось, дым пропитал все краски окружающей действительности. Серая трава, как-то неохотно и медленно ползла внизу. Черные деревья, сгорбившись, стояли на холмах молчаливыми группами, качая жалкими зеленоватыми лохмотьями на ветру. Так погорельцы смотрят в оцепенении на свое жилище, ставшее пиршеством для ненасытного злого духа огня. Так витязи стоят после брани у кургана, укрывшего тела их товарищей, провожая их молчанием и скорбью в последний путь. Тусклое солнце вмиг потеряло свою призрачную жизненную силу, а облака из серебристых барашков превратились в полупрозрачных призраков, застывших в самых неестественных позах.

Краем глаза он увидел движение где-то слева и даже чуть сзади. Это стремительное, почти не реально быстрое перемещение выхватило его из оцепенения. Он рванул на себя штурвал, резко задирая нос и в тот же момент накреняясь на левый бок.

Время вдруг почти остановилось. Песчинки в часах с тихим шелестом, вращаясь и сталкиваясь с другими песчинками в полёте, замедлили своё падение. Падающие песчинки немилосердно высекали из своих братьев звонкий пульсирующий звук, повторяемый гулким эхом.

Геликоптер, взвизгнув пропеллером, резко набрал высоту. Панорама холмистой равнины расширилась и снова обрела свои краски. Где-то внизу снова ухнул взрыв. Он направил вертолет по широкой дуге вниз, сбрасывая высоту и скорость. Подножие холма дымилось. Из черной рваной дыры на боку холма валил дым, и через густые плотные клубы проблескивало пламя. Холм будто разверз свою огромную пасть. Будто ожили герои мифов, и сейчас из недр земли шагнет в мир земляной голем.

Опять на не него напало оцепенение, и он очнулся только над серым полотном шоссейной дороги. Машины мчались редким потоком. Издалека приближались машины скорой помощи, пожарные. Они свернули с шоссе и направились прямо через поле к дымящимся где-то на горизонте холмам. До него долетел вой сирен, и в памяти сразу всплыли сосредоточенно строгие лица врачей и усталые, покрытые сажей лица пожарных. Он двигался вслед за машинами.

Уже на месте он кружил над машинами, следя с тоской за плывущей перед глазами панорамой. Его внимание привлёк другой геликоптер, тоже круживший над холмами. Это не был вертолет спасателей или геликоптер одной из служб, работающей сейчас внизу среди холмов. Это был какой-то нереальный аппарат так же отличавшийся от вертолета, как высохший трупик стрекозы, покрытый лаком и пылью от живой стрекозы — гибкой и стремительной. Весь аппарат был как бы высечен из единого куска скалы и затем отшлифован до блеска. В кабине виден был пилот, который неподвижно взирал прямо перед собой через зеркальные очки. Винт этого странного геликоптера вращался вяло и неуверенно, но машина каким-то чудесным образом удерживалась в воздухе. Никто, кроме него, не обращал внимания на этот странный летательный аппарат, хотя на его геликоптер оглядывались и даже что-то кричали, взмахивая руками. Тут до него дошло, что видимо шумом и ветром, создаваемым винтом, он мешает работе. Он отлетел в сторону и тут заметил, что поразило его подобно электрическому разряду, отсутствие тени под чужим геликоптером. Затем он увидел, как пилот-кукла неестественно накренился в своём кресле, бессильно свесил руки и, выгнув шею, прислонился головой к стеклу. Необычный летательный аппарат как-то неестественно вильнул в воздухе, неправдоподобно нырнул, как бы в воздушной яме, и подбросив своего неживого пилота, поправил его положение в кресле. Пилот снова направил свой мертвый взгляд вперед.

Пробуждение 2

После взрыва она проснулась дома на кушетке. В его доме. Знакомые стены и запахи окружали её. Она поднялась и вышла в коридор. Он стоял, прислонившись к стене, и задумчиво курил. Вернее, он просто держал зажженную сигарету и прятал лицо в тонкой струйке дыма. Он посмотрел на нее задумчивым взглядом. Он чувствовал, что она переменилась, стала неосязаемо другой, но он любил её, или ту часть, что осталась от неё. И это чувство не позволяло уйти, забыть, раствориться в своей жизни. Он хотел войти в её мир.

С некоторых пор она видела его мысли и, часто, находясь в некотором оцепенении, жила его жизнью, его тревогами и заботами. Вот и теперь она заглядывает в его мир.

Весь день он напряжённо чего-то ждал. Что-то должно было произойти. Созрел некий плод на дереве судьбы. Он вдруг понял что и она чего ждет. Они стоят у двери и ждут гостей. Да, именно гостей. Ждать осталось совсем не долго. Они уже идут, ищут дверь. Они не знают адреса, дома. Они чувствуют тех, кого ищут. Вот они поднимаются по лестнице. Они уже у дверей. Они стоят в 2-х метрах от него и чего-то ждут за этой дверью.

Дверной глазок заслоняет тень с той стороны. Будто кто-то пристально смотрит от туда. Необъяснимый страх заставляет его бросить окурок в пепельницу и торопливо уйти в комнату. Он слышит, как дверь отворяется, и в квартиру входят несколько человек. Дверь захлопывается, и воцаряется тишина. Проходят долгие, томительные секунды. Он вдруг различает биение своего сердца, неслышимые до этого скрипы и звуки.

Наконец он, успокоив дыхание, решается выйти из комнаты. Он видит как она и они стоят молча кружком и в одинаковых позах. Головы наклонены вперед, а руки сложены перед собой, как в молитве. На пришельцах темные плащи с капюшонами, скрывающими их лица. Они напомнили ему лепестки нераскрывшегося бутона цветка. Он знает, что они ведут неспешный разговор, но для этого им не нужно раскрывать рта и напрягать голосовые связки, если они конечно у них есть. Он решает присоединиться, ведь он именно этого и хочет — войти в её мир. Он занимает своё место в этом кружке, и тут же видит их размеренное течение мыслей. Они спрашивают её о том, как она себя чувствует, что происходило в последнее время. Затем они показывают фотографии, как он их сразу назвал про себя. Они передают видения картин природы. В этих картинах штормовые ветры ломают деревья, небо покрыто мраком с проблесками молний. Дождь тяжелыми каплями стелется по земле. Деревья стонут и пригибаются к земле, как бы прося защиты у своей родительницы. Чувствуется восхищение в описании бушующей стихии. Пришельцы восхищенно качают головами, а она повторяет этот жест вместе с ними. Тогда он вступает в беседу и транслирует им другие картины. Он представляет тихий летний день в редком лесу. Лёгкий ветерок перебирает листья и покачивает ветки. Чувствуется свежесть — недалеко ручей. Птицы стайками перелетают от дерева к дереву и что-то рассказывают друг другу на лету. Солнечные лучи кажутся почти осязаемыми. Его обрывают, не давая довершить пейзаж. Ему говорят, что у людей отличное представление о прекрасном, чем у них. Он спрашивает «Вы знаете, что я человек ?» «Да, конечно» -следует ответ. И вновь на него накатывает волна страхов, мыслей, полу догадок. Она — стала инопланетянкой. Разве так возможно ?

Пробуждение 3

Она оказалась в странном мире. Кажется, она в него проснулась. Все вокруг залито серым туманом. Кто она ? Она пытается увидеть себя, но это её не удаётся. Есть ли у неё что-либо кроме сознания ?

Что-то произошло. Из серого тумана сформировались два перламутровых облачка. Эти субстанции постоянно меняли свою окраску и потому, казалось, переливались и пульсировали. Она протянула свои невидимые руки к ним на встречу и ощутила, что облачка непроницаемы и не бестелесны. Они повели её куда-то. Серый туман сформировался в длинный коридор с неясными очертаниями, а впереди их ожидал свет. Свет в конце туннеля. Она вспомнила, что так бывает, когда человек умирает. Так рассказывали те, кто пережил клиническую смерть. Её было совсем не страшно, только немного зябко. Это ощущение появилось только в тоннеле. В том месте, где она была только что, она не знала, что такое холодно или тепло, а может, просто забыла об этом. А теперь вспомнила.

Они вошли в свет в конце туннеля. Теперь их снова окружал туман, но намного более светлый, даже яркий и слепящий. Здесь было ещё несколько облаков разных форм и размеров. Они о чем-то переливались красками между собой, но когда она вошла (вернее её ввели), они замедлили бег своих красок и, видимо, сосредоточили своё внимание на ней. Потом они снова начали переливаться красками с ещё большими скоростями. Они поняла, что это как-то связано с ней, и что сейчас решается её судьба. Так продолжалось довольно долго, пока она не проснулась.

Пробуждение 4

Она лежала с открытыми глазами на постели. Окно было распахнуто, и ветер забрасывал тяжелые капли в комнату. На мгновение за окном вспыхивала молния, и всё озарялось мёртвенным ярким светом. И тут же с небес обрушивался грохот. Слышно было, как стонет старый дуб, и трещат отяжелевшие ветви под напором неистового ветра.

Она была у себя дома. В старом особняке посреди холмов. «Надо бежать !» — подумалось ей. «Бежать, пока не поздно, быстрее !» Она вскочила как помешанная с залитой дождем постели и бросилась вон из дому. Опомнилась она уже посреди луга. Она бежала к лесу, босиком, в одной ночной рубашке, беззвучно, как приведение. Она знала откуда-то, что те кто остался сейчас в доме, те кто был ей дорог, её близкие родные люди, были безжалостно настигнуты в своих постелях и испытали нечто. Они испытали эволюцию, перерождение, как-то изменились и перестали существовать в этом мире, в её мире. Слезы текли по её лицу, но она бежала искать убежище, посреди леса. Лес укроет её, спрячет.

Она долго бежала. Давно её окружал лес, кричащий под гнетом стихии. Испещренные длинными глубокими царапинами и ссадинами ноги не чувствовали боли. Изодранная ночная рубашка клочьями облепило тело. Наконец, она выбилась из сил и упала в густую траву, и беззвучно зарыдала.

Она очнулась посреди чудесного солнечного дня. Долго смотрела в глубокое небо через траву, нависающую над ней. Дождь обновил и освежил зелень. Где-то тихо журчал ручей. Птицы занимались своей повседневной перекличкой. Она знала, что это короткая передышка перед неминуемым, но улыбалась секундному ощущению счастья, звукам жизни после страшной бури.

Кто-то опять ищет её. Она это знала. И это нечто быстро приближается сюда. Она вскочила в ужасе, заламывая покрытые ссадинами руки и закусывая посиневшие губы. Она вспомнила про ручей. Нечто было незрячим, но чувствовало её. «Быстрее к ручью, прохладные воды укроют меня.» Она поспешила на звуки бегущей воды.

Со дна ручья были видны небо и ветки деревьев. Необходимость дышать не тревожила её. Она даже не подумала о такой мелочи. Нечто приближалось, и страх нарастал : он перерос в ужас, затем — в оцепенение. Нечто было совсем близко. Она зажмурила глаза, а через секунду нечто пробежало по ней, что заставило её вскрикнуть и непроизвольно вскинуть руки. Так оно заметило её, было скрывшуюся из виду, и выхватило из вод ручья, и обожгло своим прикосновением.

Тысячи игл впились в тело, и началось перерождение. Казалось, каждый кусочек плоти испытал движение, каждая клетка, подчиняясь неведомому приказу, начала своё движение, как изменяется гусеница в коконе, превращаясь в бабочку. Тело растворилось само в себе и снова выстроилось по новой схеме и для новой жизни.

Пробуждение 5

Она проснулась снова у себя в доме. Но дом сильно изменился с тех пор, как она помнила своё присутствие здесь в последний раз. Она лежала на полу в просторной зале. «Здесь была столовая» — напомнила она себе. Все было в большом запустении. Столы и стулья, погребенные под мхом, разбитые стекла, потрескавшийся шкаф с разбитой, покрытой паутиной посудой, сквозняки, раскачивающие паутину, — это всё что осталось. Всё пространство за окном заполнял клубящийся мрак. Она хотела подняться с пола, но вместо этого выскользнула из тела и зависла под потолком. Тут же мир приобрел более резкие очертания, а мрак за окном рассеялся. Она начала свой полет вверх. Выше и выше. Она увеличивала скорость и никак не могла найти её предела. Наконец, она увидела всю Землю как на ладони. Земля была укутана черными облаками. Лишь кое-где виднелись еще островки синевы. Борьба была отчаянная, но, похоже, исход был уже решен.

Властелин позвал её, приказал прибыть к нему. Вскоре она прилетела в то место, откуда повелитель приказывал. Она спросила: «Что я должна делать?» «Ты будешь управлять отрядом. Иди же к своим солдатам.» — таков был ответ властелина. Она тут же очутилась в месте, где собирались подчиненные ей силы. Она окинула стаю этих существ. Небольшие клочки зеленоватого тумана, грязные лужицы, комья глины — это и были её солдаты. Они терпеливо ждали приказов. Она задумалась. Что-то проблеснуло в её сознании, лучик надежды, что еще всё можно изменить, вернуть. Она ощутила поворотную точку в своей судьбе и приняла своё решение. Она обратила свои жалкие войска против повелителя. Войска шли вперед, впитывая орды властелина и увеличивая свою мощь.

От мрака, укрывавшего Землю, не осталось почти ничего. Она подступила с войском к обители властелина и приказала поглотить его своим фантомам. Но произошло обратное : её войско впиталось во властелина, и он продолжал сидеть на своём троне, ничем непоколебимый. Она взошла к его трону и откинула капюшон с его головы. На неё смотрел её труп, оставленный в её доме.

Пробуждение 6

Она очнулась и открыла глаза. Она стояла в лесу в больничной пижаме. Левой рукой она обняла дерево, а правая была сжата в кулак. Костяшки пальцев побелели, а один из ногтей поранил ладонь. На лице застыла гримаса отчаяния. Она оглянулась и выпрямилась. Солнце дарило всему тепло и жизнь. Щебетали птицы, и пахло мокрыми листьями. Она снова была здорова.